Меня очень обрадовало (хотя признаюсь, и немного удивило), что Раскольников не стал кричать: Ах ты, редиска, как ты смел про меня такое, написать? Да что ты про меня знаешь? Я совсем не такой, и если я тебя до сих пор не убил, то это только потому, условный срок за старуху процентщицу еще не кончился. Все, тебе каюк, где мой любимой топор?



А может он просто прочел предупреждение? Как вы считаете